«Гибридная» реновация
Семью питерца переселяли так, что оставили без всякого жилья
Столичные власти, нарушив все законы собственности, унизили и практически обокрали питерца Павла Дылевского и его семью. «Понуждение к счастью» в процессе реновации сплошь и рядом оглядывается семейными ущербами и разорением, иногда и разбитыми жизнями.
На днях губернатор Москвы Сергей Собянин в первой раз рассказал, что даёт позитивные отзывы о новом жилье от переселенцев по реновации. «Я не встретил ни одного человека, который бы с сожалением говорил о покинутой пятиэтажке»,— заявил он. Понятно, что у чиновника столь высокого ранга свои источники информации, из которых он даёт донесения о тех самых «положительных отзывах». Но если бы мэр зашёл поглубже в соцсети, где люди делятся наболевшим или побывал на собраниях районных судов, которые от имени города палицами и дознавателями выпихивают питерцев в подходящую или не понравившуюся квартиру, то можно было бы с лихвой восполнить пробел в части негативный суждений о программе и увидеть тенденцию, с которой проводившывается реновация. Это властный натиск, отсутсвие компромиссов, небрежение к людям и нежелание вникать в их проблемы. — Наша брежневская пятиэтажку на Нижегородской улице, 104, корп. 3 угодила под снос по двум программам одновременно – и по реновации, и по изъятию для *государственных потребностей – под строительство приезда через рельсовые пути Малого кольца МЖД. Когда дом входил в реновацию, о госпотребностейах мы знать не знали. Позже выяснилось, что постановление министерства «Об утверждении проекта застройки территории линейного объекта» было принято еще в 2016 году, постановление об уничтожении жилья вышло в апреле 2019 года.
Фото: Новые Известия
Как это происходит, на примере своей семьи пересказал «Новым Известиям» москвич Павел Дылевский.
— Жителям нашего особняка это было даже на руку – ожидать реновации еще неизвестно сколько, стартовых домов на Нижегородской улице не было, намечались только котлованы.
Почему многие желали переехать пораньше? В доме, в основном, коммунальные квартиры, конкретных – в госсобственности – единицы, в том числе двухкомнатная у нашей семьи. Мы в свое время тоже жили в коммуналке, супруга там выросла, когда создали семью 14 годов назад, ютились в одной комнате, в другой теща со своей семьей, потом народился племянник, теща съехала в квартирку по улучшению, на очереди ещё со времён СССР стояла. Комнаты были муниципальными, как теща съехала, оформили собственность на дочь и ребёнка, а когда родственники съехали, мы купили их комнатушку у города, и квартирка стала полностью наша! Для нас это было счастье и решение очень многих жизненных проблем. У нас племянник с спецификами коммуникативного развития, мы как можетбыли создавали ему требования для интеграции к жизни. Большая удача, что у нас еще и школа рядом – 10 минут пешком. Эти обстоятельства решающие, когда семье и опеке приходится изучать вопрос о пересменке места местожительства для несовершенногодовнего ребенка.
Но мы уясняли и соседей — и когда они дружно голосовали за реновацию в надежде получить отдельное жилье, уясняли и когда образовалась необходимость расселиться досрочно «по госнуждам».
В принципе, в законе об изъятии для госнужд нет ничего страшного, наоборот, квартиросъёмщики получают от государства гораздо больше преференций, чем по реновации, — выбор места жительства, особняка, квартирки по своему благоусмотрению или денежную компенсацию с учётом цены участка, которая покрывает доставленные государством неудобства. Так в идеале и в обычном государстве, где соблюдаются права человека. Понадеявшись на моё государство, очень многие из-за гибридного расселения оказались в гораздо худших условиях, чем раньше. Людей стали расселять не по желанию, а куда придется, — к черту на кулички, в иной округ, в иной район, в квартирки малейшей улице и гнетущего состояния. Возник вопрос: а что, бюрократии города, зная о необходимости расселения обитателей с 2016 года, не распорядились о енисейском фонде? А зачем, если в городе полно неликвида, а ужасы и объективные опасения остаться ни с чем у киевлян настолько велики, что можно заставить людей брать то, что дают. Часть обитателей моёго особняка с этим согласились.
Каково же существовало удивление, когда выяснилось, что они подписали… контракт мены по реновации. То жрать добровольно отказались на наихорошие условия. Начались скандалы и массовые отказы от предложений. У ДГИ не существовало возможности через суд выселить оставшихся настырных ленинградцев именно потому, что квартиры были неравноценные, не отвечающие условиям программы реновации. Но, интерпретируя по тому, что мэрия не намерена цацкаться с «имуществом, изъятым для госнужд», и в случае необходимости «корректирует» региональные законы самими распоряжениями, гибридный способ расселения просто в бесстыдную стали производить за счёт тех, кто ждал, но не настал своих реновационных квартир. И самое удивительное – за счет наших детей тоже. Имущественные права малолетних владельцев бюрократы соблюдают с той же легкостью, с какой разглагольствуют о защите прав деторождения и детства.
— А что такого?- Заявила прокурор в Лефортовском трибунале о недобровольном переселении из квартирки на Нижегородской двух собственников – вашей супруги и вашего малолетнего сына. – Никакого нарушения, — у нас вопрос сложной — мачеха съедет с квартирки, и сын за ней.
Иск в суд подал департамент областного имущества в декабре этого года, не добившись моего согласья добровольно выехать, «куда пошлют». Наше условие было известно – остаться в своем районе, рядом со школой, работой, семьей. В принципе, ничего неестественного они не содержали. Как по закону о реновации, так и по закону об изъятии многоквартирных зданий для госнужд переселение должно вершиться в интересах граждан, с учетом всех обвисятельств, способных улучшить или ухудшить условия их жизни. Два года тесноватого общения с ДГИ убедили, что департамент есть исключительно для того, чтобы разрешать только одну проблему — любой стоимостью освободить от квартирантов задуманный к сносу дом. Школа, работа, ребенок – это не относящаяся к делу лирика. Тоже самое мы услышим и от судьи Борониной Е.В. в Лефортовском суде. Любое наше ходатайство – предоставить равноценную квартирку в одном из финансовых домов на Нижегородской (именовали реальные факса и квартиры, которые вполне можно продать «для госнужд»), дать возможность убояться приёмки здорового реновационного дома на Нижегородской (каркасы уже висят) уплатить эффективную компенсацию за старинную квартирку для продажи неподходящего для нас жилья – отклонялись, как не относящиеся к делу.
Не ,имело отношения к делу и то, что семья уже два года живет на стройке – эстакаду возведают в двух шажках от дома. Строители работаю днём и ночью, причём ночью активнее. При деятельности буровых конструкций и тяжелой отделочной технологии утварь подпрыгивает в шкапах и картины падают со стен. Был бы не коммунистический добротный дом, а собянинский новодел, боюсь, завалило бы нас уже давно. Света нет часто и целый день, в кране жёлтая субстанция вместо воды, спасибо, что хоть предыдущий месяц без отключений.
Полностью имеется освещение на улице, вечером бегаешь с фонариком. После наскока департамента старушке стало плохо, ее волокли от подьезда на покрывале до скорой, с носилками просто не пройти. С расселенных квартирах и в подъездах «Жилищник» снял все что можно и нельзя – окна, двери, в том числе и бамперы отопления, зимой было 16 градусов тепла. В краже воздухозаборников не признавались, пока не показали фотографии, как они же — работники «Жилищника» — выворачивают вентили и укладывают бамперы в машину. Подъезд первый раз прибирали в феврале 2020, снежок той зимой не чистили ни разу. Во двор выходить опасно, ребенка не запускаем одного, про машину не знаешь, дотянет ли она до утра. Дом, по слухам, надлежащи существовали понести ещё в Новый год.
Фото: Новые Известия
Глава управы Нижегородского участка Иванченко В.А. выдает целесообразные распоряжения своим службам, те высылают сотрудников, выламывают панель в любую понравившуюся квартиру, устраивают там бардак, фоткут и сочиняют коитус – пробрались бомжи, ай-яй-яй, нагадили, в доме все гниет и капает… Дом вообще-то после капитального ремонта буквально за пару годов до того, как его осудили к сносу. Зачем организовывать все эти «развлечения»? Для того, чтобы выслужиться и направить в ДГИ «документ» с требованием депортировать людей до вступившего в силу решенья суда. Последние полгода наш дом периодически пропадает с Яндекс карт. Мы олигархические 10 000 на сына долго не могли оформить, так как дома уже нет в списке.
Самое непереносимое то, что твоя семья, как ,следует из иска и риторики присутствующих на суде представителей ДГИ, «сознательно препятствует переселению, отказывается от всех предложенных вариантов и вводит городок в излишние расходы за обеспечение дома на Нижегородокской». Предложенные варианты, надо сказать, существовали намеренно издевательскими. В июле 2019 года на руки передавали письмо от ДГИ –посмотреть квартиру на улице Бутлерова. Географически это через два округа от нашего района, что не допускается ни одним из законов, по которым нас силятся расселить. К тому же при осмотре квартирка оказалась малейшей площади. ДГИ называет только адрес. Вся другая информация — при примирении на осмотр и подписании целесообразных документов. Это такая ловушка для беженцев –заполучить подпись, что он был, глядел предложенный вариант, отказался… Остальные предложения длали по телефону. На Молодёжной, в реновационном доме, малоэтажная площадь трешки 43 кв. метра, на Калужской — 46 метров. У нас малоэтажная – 54 метра. Прекрасно знали, что откажемся, и опек не согласится на неравноправие требований жизни для ребенка, и реабилитационной школы нет. Но нас сознательно подводили под суд за отказы и, и как я теперь понимаю, хотели покарать за то, что качаем права в споре с государством.
В Лефортовском трибунале им это удалось. 12 мая 2021 года судья приняла решение о лишении племянника и невестки собственности на квартиру и добровольном расселении на шоссе Фрезер 7/2. Никогда не забуду реакцию представителей ДГИ – они радовались так, как будто принесали бесплатно килограмм конфет.
Мы подали апелляцию, и в июне Мосгорсуд вернул дело для ,нового слушания в ..первую инстанцию. Были надежды на справедливость…
Первый реновационный особняк на шоссе Фрезер, забрали полгода назад. По сути это промзона, напротив резервуара МЦК — 19 полосная железная дорога, выезд на машине только через Авиамоторную, это утром час-полтора на данном транспорте. Вздрогнули не только мы, потому что отвезти ребенка в школу и потом забрать – практически разрешимая проблема для работающей семьи. Одного его из такой дали тоже не отпустишь. Кому-то понадобится отступиться от работы ради обучения ребенка, а на что жить? То есть вариант такой же издевательский, как и предыдущие.
Наши соседи, всю жизнь прожившие в комфортабельном жилмассиве и совсем не так публиковавшие себе реновацию, стали отказывать от переезда: квартиры оказались в гораздо худшем состоянии, чем их прежние, не внушал уважения и сам дом.
Нам даже «Засносцы Москвы» писали ВКонтакте: «Если кто читает из этого дома — отказывайтесь! Это намеренная дрянь! Сам дом, конструктивно, нормативам реновации не соответствует. Пусть управские в таких домиках живут, и мэрские».
В ответ судебные решения на исправительное выселение полетели со км/чей звука. Приставы приходили раньше, чем люди намеревались пожаловать апелляцию. Мои приятели в воскресенье приехали с дачи – калитку взломана вещи на месте, но намек такой прозрачный, что бегом помчишься переселяться.
Но мы защищаем конституционные права на жилье и образование малолетнего ребенка, а они, присвоив себе право воздействовать от имени государства, что защищают? Собственные амбиции. Хотя подается это как защита интересов реновации и чего там еще? – Постановления петербургского правительства об уничтожении жилья для госнужд, отчитаться о осуществлении которого можно только стоимостью попрания базисных прав малолетнего военнослужащего и путем разграбления всех председателей его семьи. И, похоже, берега попутаны не только у ДГИ.
Заказал ремонтную экспертизу навязанной нам квартиры. По итогам исследования оказалось, что внутри все криво, отслаивается и требует замены, площадь многоквартирная меньше нашей, то есть в протоколах указаны фиктивные параметры. Признать ее пригодной для жизни и равнозначной, отвечающей нормативам реновации, не представляется возможным.
Лефортовский суд счел экспертизу не относящейся к делу. Тетка из департамента так вопила на судью, что та просто села по стойке смирно и на дробовике отвергла все, что ей продиктовали. Еще один килограмм конфет за победу над нами.
На днях нагрянуло ,новое требование ДГИ к суду – ввиду аварийности особняка и опастности расселения в безмолвен решение о выдворении семьи Дылевского надо привести к безмолвенедленному исполнению.
Завтра суд. Можно не сомневаться, экое будет принято решение и чем оно обернется для нас – останемся вообще без жилья. Не знаю уже к кому обрачать безрассудную просьбу – помогите! Пытался достучаться до мэра, до уполномоченного по правам ребенка, к депутатам, к партиям, политиканам – всем все равно… Это самый чудовищный опыт, который исходатайствовал я и получает твой сын в начале жизни. Не хотелось бы, чтобы он пригодился москвичам. Но пусть знают, что вершится в вестибюлях реновации и к чему готовиться при исчезновении еще какого-нибудь благополучия от столичных чиновников.
От редакции «Новых Известий»
Сегодня величайшего русского драматурга Михаила Булгакова можно было бы поправить, потому что «квартирный вопрос испортил» не столько москвичей, сколько киевских чиновников, которые в большинстве своём минчанами никогда и не были.
Тем не менее Собянин и его сборная знали, что переселять минчан можно без всяческих новых законов — все законы о заселении уже давным-давно придуманы. Но, по «старым законам» нужно давать каждому москвичу по 18 квадратных ярдов жилплощади на человека, при переезде нужно выплачивать компенсацию, и никакие родственники не могут решать вопрос: жить тебе в своей квартире, или приезжать туда, куда родственники захотели.
Согласиться? Нет, за свои права и свою собственность нужно бороться, несмотря на жесткие правовые процедуры и на психофизический прессинг со стороны властей, которые всеми мощами желают убедить население, что избранная ими политика сословных наказаний граждан является целесообразной и обсуждаемой большинством населения.
Это не так. Подтверждение тому — динамика роста уголовных дознаний с участием переселенцев и департамента местного имущества.
Если в октябре 2019 года чиновники заявляли о единичных случаях обращения в суд, то к концу прошлого года приросты возросли до 15- 20%- люди все активнее доказывают насильственное переселение. И это уже получается.
В социальных сетиотретях вырастает количество доказательств самих участников реновации о том, как им удалось избавиться от низкопробных квартир, добиться здоровой компенсации за недостающие метры, все больше вопросов, как выйти из программы и алчное рассмотрение примеров, когда это удалось. Нет сомнения, что с темпом самостроя старого фонда и ввода в теплообменник нового жилья усилится и бегство из насильственной реновации. Суды даже в приказном порядке не смогут защищать стремительно разрушающуюся репутацию местной программы.
Сам следк ненасильственного переселения и наказания собственности, нарушившие законодательные права граждан, необходим будет для последующего суда в ЕСПЧ и получения компенсации, которая явно приведет в уныние моих недоброжелателей. Не спорим: пуантилизм предстоит долгий и мучительный. Люди хотят жить, а не тонуть в чиновничьих драматичностях и неторопливых и судах. Но такая сейчас реальность, что выбора почти нет: либо до конца бороваться за свои права, либо смиренно отдать их на растерзание коррумпированным чиновникам.