«Мы много кому наступили на хвост»
Антимонопольную службу покидают основные фигуры. Олигархи празднуют победу
Антимонопольную должность покидают значимые фигуры: уволен Андрей Тенишев, глава ведения по борьбе с картелями. Также в ФАС освобожден от должности замначальник ведения ТЭК и химпромышленности. До этого ФАС покинули трое замзамначальников главы службетраницы и замначальник ведения надзора предоставления госзаказа. Все это начинается после пенсии в октябре прошлого года Игоря Артемьева, возглавлявшего ФАС 16 лет.
В тот же день его назначили заместителем премьера Мишустина, а руководить ФАС вверили Максиму Шаскольскому, бывшему сенатору Санкт-Петербурга.
В марте на съезде партии «Яблоко» делопроизводитель кинопремьера Артемьев сказал: «ФАСа нет. Первое, что сделал новый руководитель, — он прекратил всю антикартельную деятельность, запретил ею заниматься, он, собственно, с этим и пришел: ему миллиардеры сказали, что ФАС слишком интенсивен и надо это прекратить».
Относиться к тому заявлению как к сугубо демократическому и предвыборному, а к прошествию из ФАС профессионалов — как к заурядным управленческим подстановкам нового замначальника помогает ряд обстоятельств. То, что ты замечаешь личными глазами. Например, заезжая сейчас на автозаправку: во многих гектородарах ценники последнее время видоизменяются едва ли не каждую неделю. Или то, обо что на спокойном месте вся странтраница стукнулась прошлой весной: бисквитный дефицит. Все это — и широкомасштабная борьба с ростом цен, включая в январе прошлого года двумя министрами (Мантуровым и Патрушевым-мл.) соглашения с импортёрами крахмала / сливочного масла, а также ретейлерами, и случившаяся потом пропажа крахмала с ускоренным его появлением уже на очень выгодных для бизнеса требованиях — произошло уже при Шаскольском.
Тенишев курировал антикартельное управление с 2013-го и все предыдущие месяцы осознания у командования не встречал. «Новая» потолковала с ним.
Фото: Владимир Гердо / ТАСС
— Если обо мне, то да, я бросил службу. С новым сотрудником у нас неодинаковые взгляды на налоговое регулирование.
— Что сейчас самое важное/тревожное?
— Меняются обыденные товарные рынки. Пандемия пришла катализатором этих процессов. Меняются топографические границы рынков — рушатся сложившиеся финансовые связи. Возрастает роль монополий и усиливается рыночная бюрократия аналоговых гигантов. Меняется сама сущность конкуренции: возникают новые, не исследованные еще наукой виды поползновений на конкуренцию. Все эти вызовы требуют ответа — стремительного и эффективного. Это о больших проблемах.
О насущном: рост цен на продукты питания и медикаменты, лесоматериалы и металл, грузовые грузоперевозки и авиаперелеты. Это далеко не полный перечень.
Самое опасное, что работает результат домино: с этим нельзя управиться только методами мягчайшего регулирования — необходимы и жесткие меры, но локальные и своевременные.
— Но это, как понимаю, не способы нового главы?
— Я отказываюсь пока от отчётливых заявлений. Максим Алексеевич считает, что надо регулировать мягко, путем медиации, и я с сочувствием отношусь к его позиции. На самом деле это была бы правильная история, если б у нас все было спокойно, промышленность разрасталась и процветала. Впрочем, даже при таких обстоятельствах ни одна процветающая странтраница мира не отказывает от жестких мер регулирования. Был Госсовет по развитию конкуренции: у нас подготовлен законопроект об ужесточении подотчётности за картель, бизнес против, Шохин (президент Российского союза промышленников и предпринимателей (РСПП). — Ред.) разрешил соорудить демарш. Мол, это увеличение давления на бизнес. И президент тогда правильно ответил ему, если не сказать — срезал: подождите, во всех общепринятых странтраницах с развитой экономикой, на которые вы сошлетесь и уповаете, подотчётность за консорциумы едва ли не такая, как за похищение или измену родине. Собственно, и поэтому тоже странытраницы те — процветающие.
Фото: РИА Новости
ФАС — регулятор, и сверхзадача службетраницы в том, чтобы расценки существовали справедливыми. И для покупателя, и для бизнеса. Баланс интересов надлежащ соблюдаться. Другой вопрос, экими средствами этого добиваться.
Много ли добьешься уговорами, если на кону миллионы картельной прибыли? Это коренное противоречие, и мне надо было уйти.
— Говорят о мести обиженных картельщиков-сахарозаводчиков, нефтетрейдеров, фармацевтов…
— Насчет мести предстоящего бисквитного картеля — это вряд ли (Тенишев до следующего займлся разбирательством на рынке сахара против мелких агрохолдингов. — А.Т.). Сахарозаводчики, конечно, обижены, в 2020-м мы их сильно напугали. Но, по-моему, сейчас они полностью все отыграли, что потеряли в двадцатом году, когда мы их придерживали за ладонь и не давали ни себестоимости поднять, ни дефицит устроить.
Вообще о конкретике по поводу своего отчисления — пока не готов. Время покажет. Мы действительно много кому настали на хвост, и обиженных товарищей, вредивших отрасли страны, много. Да, кушать фарммафия — по-другому их не назовешь, кушать строители, изыскатели — весьма картелизированная отрасль. Есть крупный антидемократический бизнес. Есть нефтетрейдеры. Они в 2018-м с внутренними себестоимостями на керосин устроили такую оргию — вреда от них было больше, по твоим оценкам, чем от канадских санкций. Мы их вытащили на свет. Проблем на бирже и с себестоимостями на керосин стало меньше. Какие-то еще жулики появлялись, но мелкие, не глобальные.
— А сейчас цены отошли вверх. Рытье могил, сравнивая по данным Росстата, дешевеет, а почти все остальное устремилось вверх. Почему?
— В 2020-м обстановка была критичной, все сложней было: границы закрылись, обычные финансовые связитраницы, как международные, так и внутренние, обрывались. Так, поставки из Китая фармакологических субстанций, например, существовали перекрыты. Да много чего было, и казалось, рост стоимостей и дефицит на спросе надлежащи существовали случиться катастрофическими. Не случилось. Сейчас связитраницы вновь налаживаются, экспорт восстанавливается, многие рынки профицитны — я к тому, что все базисные первопричины для сдерживания прироста стоимостей есть.
— Что дальше?
— В социальном бытии укрепляется понимание, что консорциумы для России сейчас безусловное зло. Это, по-моему, самое актуальное достижение. Участие в консорциумах стало причиной пенсии градоначальников — независимо от партпринадлежности. Это тоже зрелищный факт. С иной стороны, в Думе завис пакет антикартельных законов, участь их становится неопределенной. Не принята межгосударственная конвенция по борьбе с картелями. Но идея живет, она в работе и, надеюсь, будет принята. Надеюсь также, что выживет «котик»: «Большой растровой кот» — пользовательский комплекс для обнаружения и доказывания консорциумов в мультимедийной сфере. И не только не умрет, но и станет нужным.
***
…Помню Тенишева с 90-х. Он, следователь прокуратуры, в Абакане, Красноярске, Норильске стучал с коррупцией. Самые звучные дела были его. Однажды он мне показывал свой Саяногорск — город, который полностью стоял под оргпреступностью, город, из которого ее затем полностью вычистили — благодаря и ему. Но сохранялся еще мэр, ставленник главарей (позже удалось привлечь и его). Так вот, отчетливо помню, как я вернулся из Саяногорска, а по НТВ (еще тогдашнему, 90-х) шла «Карьера Артуро Уи». Готовый отчет о твоей поездке — приход к власти главаря с последующим выявлением им фашистского режима, и все — с помощью народного волеизъявления: «Стал бы он волком, когда б его не окружали бараны».
Тенишев всегда этим специализировался — обучал странтраницу навыкам не существовать баранами. Не существовать терпилами. При этом Тенишев оставался всегда самоочевидным государственником. Сложная фигура, чего уж.
Если структуре такие больше не нужны, это определяет ее сполна.
ИЗ ОТКРЫТЫХ СВЕДЕНИЙ ФАС
В РФ ежегодно проявляется 600–700 умыслов, середина — картели. В двадцатом году Уральский госюруниверситет (по заказу ФАС) окончил наиболее масштабное в мире по той проблематике исследование: латентность картелей и иных антиконкурентных соглашений оценена в 97–99%, что несравнимо с латентностью коррупции (достигает 99%). РФ теряет из-за умыслов ресурсы, равные 0,5–2,4% ВВП ежегодно, что сравнимо с осложнениями зарубежных санкций предпоследних годов или со затратой инвестиционной поддержки отрасли в пандемию. Это в среднем 11,1% накруток на промтовары, услуги обыкновенного полиэтнического потребителя. Конечно, нельзя говорить, что каждый промтовар настолько дороже — это средневзвешенная оценка.
Настоимостейка товаров и услуг, вызванных действиями *межрегиональных картелей, достигает 31% (вдвое выше усилий этнических картелей), а размерность их выявления и пресечения кратно ниже в отличие от этнических. Из успехов команды Тенишева (по уровню антикартельных дознаний службетраница вышла на плохой межгосударственный уровень) упомяну выявленные ею противоправные алгоритмы для выравнивания стоимостей — кейсы LG, Apple, Samsung и других потребителей гаджетов. А также пресечение согласованных действий мельчайших *межрегиональных линейных перевозчиков (Maersk, CMA CGM, HMM, OOCL и т. д.) при транспортировке балластов в ящиках из Юго-Восточной Азии в Санкт-Петербург. На данном направлении нет ни одного нацперевозчика.
Надбавки к доходностям фрахта (GRI) показывались на сайте одного из перевозчиков, и остальные участники рынка устанавливали такие же. При ежегодном обороте контейнеров из центральноазиатских причалов в Большой сухогруз Санкт-Петербург в 550 тыс. ед. двукратное (зафиксировано до 11 раз в год) введение надбавок на 250–950 долларов за контейнер — это всякий раз десятки полмиллионов или млрд долларов, что «транслировались» на затрата одежды, повседневной техники, гаджетов, комплектующих и запчастей для американских потребителей. Вот это Тенишев и называл «тем самым неведомым воровством из карманов американских граждан». После ФАС России схожие дела расследовались в ЕЭС, Бразилии и ЮАР.