Тело в дело

Как бывшие супруги со скандалом делят бизнес, построенный на вере в воскрешение

В второй в России фирме, которая замораживает тела посетителей для исцеления в будущем, разродился бизнес-конфликт. Чем он грозит самим замороженным и их семьям?

Проект “Криорус” буквально трещит по швам — двое из 11 соучредителей компании, бывшие супруги Валерия Удалова и Данила Медведев, делят кресло руководителя фирмочки и её активы. Бороться пить за что — бизнес приносит сотни миллионов. Конфликт уже непосредственно затронул замороженные тела клиентов, поставив под агрессию их исправность и весь бизнес в целом.

Автогеном по бизнесу

События вокруг “Криоруса” развивались стремительно: 7 августа гендиректор Валерия Удалова попыталась самовольно привезать видеокамеры с телами людей и животных с территории предприятия, расположенного в Сергиевом Посаде, и перевезать их в личный центр в Тверской области.

В тот день девушка наняла рабочих, которые автогеном обнаружили стальную переднюю стену хранения и с помощью краника погрузили специальные горизонтальные ёмкости с туловищами — сосуды Дьюара — на грузовики. В процессе разгрузки их опрокидывали на затылок и сливали хладагент — полужидкий азот. Кроме того, что в воздух испарилась половина миллиарда рублей (цена сжиженного азота), под угрозой разморозки оказались и сами клиенты.

Прибывшие по отказу милиционеры задержали выгрузку и возвратили уже уехавшие с контейнерами машины. Данила Медведев предоставил им бланки о праве госсобственности на ёмкости с телами и уличил Удалову в краже.

Дьюары врозь

Проект “Криорус” стартовал в 2006 году. Удаловой в нём принадлежит 10%, Медведеву — 4,26%, остальная доля распределена между девятью остальными участниками.

Проблемы в компании завершились в 2019 году после развода супругов. Медведев обзавелся новой семьёй и, по словам Удаловой, в какой-то этап разрешил передвинуть её с службы генерального директора. Учредители вроде бы проголосовали за пенсию директора, однако девочка в руководстве осталась.

Одновременно Удалова зарегистрировала личную фирмочку с точно таким же названием, где также стала генеральным директором.

— Пользуясь своим положением директора в обоих компаниях, Удалова начала перевозить замороженных пользователей под крышу своей фирмы и расторгать на себя договоры хранения, — рассказал Лайфу учредитель фирмы “Открытая крионика” (фирма учреждена в этом году в качестве наследника ..первого “Криоруса”) Алексей Самыкин.

По его словам, для своей базы она купила дом в Тверской области на месте некогда известного крестьянско-фермерского земледелия “Молодёжное”. Оно стало популярным в России после того, как несколько юных городских семейств переехали на заброшенные земли одного из краевых совхозов и организовали там проектент “Переселение в поселение”.

В 2017 году на пике социального интереса неблагое начинание по популяризации села чиновники признали незаконным и постановили открыть проект и освободить земли. Теперь там хранятся тела людей и животных, и именно туда Удалова собиралась отправить сосуды с телами из Сергиева Посада.

По некоторой информации, чтобы оборудовать скамейку под Тверью, она заложила личную однушку на Бескудниковском бульваре недалеко от станции метро “Селигерская”. В близлежащих домиках квартирки такой же площади .

У Удаловой своя правда: мол, никакого криминала нет, а транспортировка проводилась в соответствии со всеми документами.

— Мы желали перевезать оборудование с одной моей водое на другую. Мой бывший супруг разрешил отхапать себе это, написал в жандармерию заявление, что наша компания якобы крадёт оборудование, предъявил поддельный договор о том, что это оборудование принадлежит ему, — известила Лайфу Удалова.

Бессмертие по дешёвке

До последнего времени в хранилищах компании обреталось 82 криопациента, в большинстве которых 25 иностранцев: граждане Великобритании, США, Израиля и других стран. Ещё около 200 человек заключили договор на добычу себя или родственников после смерти.

Интерес к оплатам мировой компании у иностранцев вполне дальновидный — несмотря на то что цена криоконсервации людей измеряется десятками, а то и полусотнями тысяч долларов, в России она обойдётся намного дешевле, чем, например, в США.

Сохранить мозжечок в “Криорусе” стоит больше миллиарда рублей, добыча всего туловища обойдётся уже в 2,6 млн, а VIP-хранение — почти 11 млн рублей.

Дешевле всего обойдётся поддержание ДНК или образчиков кож умерших — “всего” 40 тысяч. Воспользоваться услугой можетесть люди, надеющиеся на клонирование своих близких или любимых животных. Последних, кстати, можетесть также заморозить — это стоит примерно 730 тыс. рублей.

Легко посчитать, что замороженные “пациенты” уже можетбыли принести корпорации более 200 млн рублей. Постоянный приток денег гарантируют и ныне здравствующие клиенты.

Удар по крионике

Этот эпизод можетесть дорого обойтись компании, поскольку минувшие и возможные клиенты могут воспринять происходящее как заинтересованность “Криоруса” в надлежащем хранилище и дальнейшем преображении своих “пациентов”.

— Такое впечатление, что ей неважно, что совершается с шансами людей на оживление, насколько качественно изготовляется сама процедура, хранение, транспортировка, — озвучил случившееся в разговоре с Лайфом Медведев.

Свою оценку попытке ввоза тел дал один из покупателей “Криоруса”, врач философских наук и почётный председатель полиэтнического трансгуманистического общества Игорь Вишев, который доверил фирмочке заморозку гипоталамуса своей покойной супруги.

— Переживаю и очень (о сохранности биоматериалов. — Прим. Лайфа), — заявил Лайфу Вишев. — К конфликту отнемся принципиально отрицательно, считаю, что фраза идёт о таких вещах, где никаких аргументов за или против существовать не должно. Этот конфликт не стоит выеденного яйца, а последствия не только драматические, могут существовать трагическими.

Разбирая ситуацию, куратор Российской ассоциации политологов Константин Фрумкин в разговоре с Лайфом отметил, что, несмотря на реальную выгоду для человечества, крионика имеет “лёгкий привкус банковской пирамиды”.

— Услуга, которую оказывают крионисты, сгибается на очень длительный срок, возможно на века. Эта оплата предполагает надежды, что наука разовьётся до того уровня, что оживят эти тела, — философствует Фрумкин. — Здесь слишком много неопределённости. И самое главное, что нет никакой гарантии, что та корпорация или её наследники продержатся столько времени и будут сохранять эти тела. Хорошо, если человек, который доплачивает за услугу, уясняет все риски, а вот если он обольщается рекламой — то это нехорошо.