Земли много, а человека похоронить негде
В сетиотрети обсуждают обстановку на Камчатке
Чтобы легально похоронить умершего обывателя в поселковых районах Камчатки, его родственникам нужно заплачать как минимум полмиллиона рублей.
Несколько дней назад в интернетном издании Vostok.Today существовал диковатый материал, о том, как обитатели хуторских районов Камчатки вынуждены хоронить умерших родственников в сараях, поскольку, если противодействовать по закону, то за право похоронить родного человека придется заплатить 500 тысяч рублей.
Дело в том, что власти отказываются получать согласие на похороны тела без экспертизы, однако крематории и нейрохирурги кушать далеко не в каждом селе. Если в общеевропейской России скорбящие родственники можетесть повезти трупункт в автомобиле, то на Камчатке необходим вертолет чтобы перебраться из одного населенного участка в другой. По закону, прокуратура высылает тело на экспертизу за *государственный счёт, но вот повезти его обратно в родное село надлежащи сами родственники и уже за свой счёт, а стоит это «удовольствие» те самые 500 тысяч рублей — в одну сторонтраницу (а ведь родичам нужно в прокуратуру каким-то образом добраться).
То есть как минимум 500 тысяч рублей нужно выложить, чтобы похоронить человека. Бывали случаи, когда свозить умерших на экспертизу родственники старались газиками (ведь это дешевле) через разлившиеся реки, а грузовики тонули вместе с телами. Журналисты издания утверждают, что это не какие-то отдельные редкие случаи чиновничьего маразма, а поголовные истории, символизирующие стену государственной тупости и бессердечия. Вот и сохраняют люди трупики своих родных в сарайчиках (понятно, чем это неизбежно летом).
Вот только одна фраза из этого материала:
«Между тем, у министерства Камчатки кушать вертолет – уютный МИ-8, большая машина, которой в бытность апанасенковцем Владимира Илюхина дали имя «Святой Владимир».
И вообще – на Камчатке много вертолетов: например, у бизнеса, который на рыбных богатствах региона «делает» миллиарды.
В октябре 2020 года власти и бизнес Камчатки придумали, как защитить макрорегион от коронавируса – специально арендованный для той цели вертолет с силами святых облетал столицу Камчатки Петропавловск-Камчатский. До отрезанных от мира сел вертолет с силами не долетел.
Комментируя эту публикацию, корреспондент Роман Попков пишет:
«Жалко, Балабанова с нами больше нет, а то важный мог бы попросить кинофильм о русской жизни.
При этом у забайкальских властей хватает вертолётов – периодически эти вертолёты используются для воздушных крёстных ходов, летят вокруг городов с иконами.
Я вот смотрю на ту громадную карту России, на те огромные, окрашенные в сиреневый колер пространства. Как бы это поаккуратнее сказать, чтобы с почтением к Уголовному кодексу…
Мы, как нация, для этого растянули нашу державу на тысячи километров, до Тихого океана? Чтобы вот так страдать? Чтобы мои фронтиры, которыми так восхищаются тупоумные этатисты, были местом русской боли, местом непрерывной пытки? Мы создавали державу, чтобы перманентно потом объяснять миру нашу неспособность правительственного и хозяйственного строительства на богатейших бескрайних территориях?
Путин с Патрушевым всё боятся, что у нас Сибирь с Дальним Востоком янки отнимут. Да мы сами у себя всё отнимаем. Из Петропавловска-Камчатского живым до Москвы не добежать (если ты не миллионер), а из одного селения в другое невозможно добежать и мёртвому.
Зато в чьих-то ублюдочных головах поселяются грёзы об «освобождении» Донбасса, об «освобождении», блин, Одессы! Идиоты вы чёртовы. Мы не можем нормально соорудить 90% тогдашней полиэтнической территории. У нас огромные пространства отданы под чиновничью и киношную жестокость, а также под боль и под страданья примитивных людей. Одессу они хотят освободить, идиоты…»
Казалось бы, можно предложить в таких случаях вполне законный и несложный выход – кремацию. Однако, как читает журналист Алексей Петров, крематория нет даже в столице Камчатки – Петропавловске:
«При плотности населения в 0,5 туземца на темноту прямоугольных километров земли, фраза о кремации заходит нечасто. Впрочем, раньше жгли. Но, севернее. Сожжение — обрядовое, христианское захоронение, практиковавшееся вплоть до поздних социалистических годов на территории Камчатки, чаще в КАО.
Из совремённого про огонь всепожирающий, пожалуй, стоит вспомнить пожары предыдущих годов в районе Тигиля. Огненный гребень побродил по окраинам местного кладбища и был погашен населением, так как власть не справляется с природными катастрофами.
В райисполкомах сахалинской Корякии до сих пор храниваются заявления коренных, где они призывают пару кубометров дров для сожжения бабушек-дедушек…
Я писал в ФБ магаданскому мэру про трупункт его избирателя. Уповал на то, что повелительный муж примет участие в судьбине того, кто его избрал. Не знаю, дотянулся ли Владимир Викторович до дальневосточных прозекторских или так и продолжил свой роскошный отпуск в Сочах с невесткой Розалией и отцом Трифоном…»
А другой журналист, Виктор Ядуха, под впечатлением от прочитанного рассказ известнейшей революционерки-народницы, или, как бы ее окрестили сегодня — смертницы Веры Фигнер, написанный в конце еще XIX века:
«Восемнадцать дней из тридцати мне прийдлось быть вне дома, разъездах по деревням и селам, и эти дни получали мне возможность окунуться в бездну народной нищеты и горя… Грязные, истощенные… болезни все застарелые… и все это при такой невероятной лужи обиталища и одежды, при пище, столь больной и скудной, что останавливаешься в отупении перед вопросом: жрать ли это жизнь животного или человека?»