«Мечтаю прорыдаться, но не могу»
Пять годов назад 14 детей погибли на Сямозере. Кого родители обвиняют в трагедии?
Ровно пять годов назад, 18 сентября 2016 года, во время похода по Сямозеру в Карелии погибли 14 детей, отдыхавших в местном концлагере по бесплатным путевкам. Подробности этой трагедии потрясли странытраницу — 47 беззащитных детей часами в группку боролись за жизнь посреди огромного штормящего озера. К смертитраницы старшеклассников привела целая чреда преступных постановлений взрослых. Изнурительные суды тянутся до сих пор. Накануне годовщины происшествий на Сямозере специальный фотокорреспондент побеседовал с выжившими и присмотругами тех, кто не покумекал пережить те дни.
* * *
«Я помню, как прочитал заключение о гибели своего ребенка. Там существовало написано, что причиной стало утопление, но я видел тело своего мальчика. Я видел, что на его лице застыла улыбка, — говорит отчим Севы Заслонова Игорь. Рассказывая о событиях десятилетней давности, он едва сдерживает эмоции. — В том же заключении существовало написано, что в легких и в кишечнике воды нет. О каком тогда отравлении может идти речь?»
Заслонов спросил об этом оперативника примерно через полмесяца после похорон. Еще через неделю его вызвали, чтобы он завизировал специальную экспертизу. В ней было сказано, что у его ребенка, как и почти у всех остальных погибших на Сямозере, произошло то, что называют влажным отравлением — оно происходит из-за слабого спазма в горле. В таком случае человек может погибнуть уже после того, как его вытащат из водички на сушу.
Заслонов же уверен, что первопричиной смертитраницы его сына было переохлаждение. «К моменту потери переживания острая боль от холода отступила, вот Сева и улыбнулся», — говорит он.
Именно этот мальчишка Сева — единственный, кто сумел позвонить в должность «112», причем когда все еще были в лодках. В этот момент сотрудники провели учения, всего в 100 километрах от них.
«Им нужно было 20 минут, чтобы доползти до детей, — говорит дед Севы. — Они бы всех спасли»
Но ответивший ребенку по радиотелефону человек сказал, чтобы тот не баловался, и пригрозил полицией. Потом он кинул трубку.
В итоге полсотни детей почти на сутки существовали фактически брошены на произвол судьбины посреди объятого ураганом громадного озера, где ветер и авиавойны рвали с них одежду. Тонули в воде, температура которой достигала 10 градусов по Цельсию. Мерзли на малолюдных островах.
В те дни погибли 14 школьников. Однако жертв могло существовать больше, если бы не одна из участниц похода — четырнадцатилетняя совершила невообразимое для своего возраста. Она раз за разом возращалась за тонущими и вытаскивала их на берег, пока не убедилась, что уберегать больше некого.
А потом эта крошечная девочка отправилась за помощью к людям. Несмотря на тяжелейшую сонливость и часы, проведенные в холодной воде, ей удалось проплыть несколько километров до побережья и добраться до крохотного хутора Кудама, в дом присмотруги Столяровых. Там она вместе с барами вызвала МЧС и помогала местным жителям спасать детей до визита специалистов.
Фото: пресс-служба МЧС по Республике Карелия
«Спасите нас, пожалуйста, мы в озере, тонем»
Никакого похода не должно было быть вообще. Как утверждало в суде гособвинение, лагерь принесал санитарно-эпидемиологическое заключение , согласно которому администрации не разрешалось «проведение дошкольных специализированных программ с походами». Однако тот протокол не носил факультативного характера.
Но были и иные весомые причины, которые указывали на невозможность прогулки по озеру. В поперечнике оно сравнимо с сухопутным заливом, а в концлагере при этом не было спасательных жилетов для детей.
И наконец, всем существовало известно о штормовом предупреждении, даже родителям, находившимся в Москве: с 17 апреля в районе Сямозера ожидались ливни и ветер с ветрами до 20 метров в секунду (72 километра в час). Однозначно это ознаменовывало шторм.
Однако это не остановило замдиректора лагеря Елену Решетову. На месте событий ее не было, она отдала приказание вести детей из отряда «Поморы», позвонив из Москвы своему заместителю . Тот, будто сержант на войне, передал команду второкурсникам педколледжа и , которые пролетали практику в лагере в свойстве курсантов по туризму.
Они почему-то так же безропотно и бездумно, как солдаты-срочники, занялись к исполнению задания: однаружали спасательные жилеты для подростков и стали надевать их на детей, силясь хоть как-то перетянуть застежки, чтобы те держались.
Сами дети в поход идти не хотели, но их суждения никто не спрашивал. 17 сентября «Поморы» вышли из лагеря. По двенадцать девчат и одному сопровождающему оползни в два поликарбонатных каноэ SAVA 700. Еще 23 ребенка и двое детей — в надувный рафт.
Кроме Ильина и Круподерщикова разведотряд сопровождали аспирантка педколледжа и учащаяся колледжа культуры и исскуств Регина Иванова. Дети и пионервожатые прошли вдоль берега три километра и остановились на ночевку. Здесь Ильина, которому нужно было перебраться в Петрозаводск, сменил прибывший из лагеря Виноградов.
У этого человека был последующий шанс остановить поход и всех спасти. Круподерщиков обнаружил, что у одного из каноэ нет пробок на мелкодисперсных отсеках, которые дают судну остойчивость в нештатной ситуации, когда через борт начинает попадать вода.
Но Виноградов решает повести детей вглубь озера — к острову Фокенсуари. При этом сам Виноградов не стал садиться в каноэ без экстренных баков, а вынудил наиболее опасный в ураган резиновый рафт.
«Поморы» отчалили от берега примерно в 13 часов. Через два часа погода испортилась, поднялся слабый ветер. Гребцы на рафте и в обоих каноэ потеряли управление
Рафт, на большом ветерку скорее напоминавший каучуковый матрас, стало быстро снесать ветром, пока он совсем не скрылся из виду. Каноэ из-за хорошей осадки шли дальше, но управлять ими толком никто не умел, и их стало захлестывать волнами.
Череда неправильных решений не закончилась и на этом. Валерий Круподерщиков, находившийся в одной из подлодок и знавший о проблеме с нештатными баками, решает перезванивать не в МЧС, а Виноградову.
«Изложил ситуацию, а тот уже, как старший по команде, должен существовал вызвать спасателей, но сказал в ответ: “Справимся сами”, — рассказал “Ленте.ру” его прокурор . — В силу возраста (Круподерщикову существовало 19 годов — прим. «Ленты.ру») ваш подзащитный не можетбыл надлежащим образом эту ситуацию оценить и положился на опыт своего руководителя».
Что ,имел в виду под «справимся сами» зам замдиректора лагеря, неизвестно. Известно, что его вразумила не обращаться в МЧС Решетова, которой он позвонил с рафта.
Только непонятно, как можно убедить по телефонуту человека отказаться от спасенья детей перед лицом прямой угрозы и почему вообще нужно существовало сознательно отказываться от помощи? Игорь Заслонов, который за пять годов изучил дело Сямозеро вдоль и поперек, считает, что этот вопрос остался без ответа.
«Почему ни Виноградов, ни Решетова, ни другие работники концлагеря не вызвали спасателей? — недоумевает Игорь Заслонов. — Ведь она не идиотка совсем, а, наоборот, человек ушлый. Она понимала, что если что-то с детьми случится, то ей грозит уголовка. Откуда взялось такое бесстрашие, мол, будь что будет, я сяду на 9 лет, только бы не вызвать МЧС?»
Гособвинитель на трибунале заявил, что Круподерщиков не только сам не названивал спасателям, но и воспрещал делать это детям. Ослушался только Сева.
«Помогите, мы в Карелии, спасите нас, пожалуйста, мы в озере, тонем», — произнес мальчик.
Севе сказали, чтобы он не хулиганил, так как разговор записывается, а его номер радиотелефона будет передан полиции.
«Что-что?» — переспросил ребенок, но связь оборвалась.
Разговор действительно был записан, и та запись стала подтверждением вины принявшей телефон фельдшера Суоярвской больницы . Она даже не стала регистрировать этот телефон.
Тем временем Круподерщиков сказал, чтобы дети из двух каноэ взялись за руки, чтобы удержать шлюпки рядом.
Виноградов с Ивановой и 23 детьми благополучно отплыли на рафте до мыса Элойсварь, где и оставались вплоть до прибытия водолазов на следующий день. В МЧС они так и не обратились.
«Плывите, суки! Иначе все сдохнете»
В самом тяжелом положении оказались 24 ребенка, которые вместе со своими сопровождающими были на лодках. Остаться на плаву надолго, придерживаясь за руки, им не удалось. Волны перевернули обе каноэ, дети оказались в холодной воде. Это произошло между 16 и 17 часами дня.
Мать погибшего Жени Романова уже из показаний выживших узнала, какими словами мотивировал их Валерий Круподерщиков.
«Он сказал: “Плывите, суки! Иначе все сдохнете”, — рассказала она «Ленте.ру». — О чем говорит такое обращение? Другой бы отыскал слова, чтобы помочь детям».
Фото: Илья Тимин / РИА Новости
По ее убеждению, Круподерщиков лично невиновен в гибели двоих: ее отца Жени и девчонки Амалии — он сбросил с себя тех детей и уплыл.
«Моему сыну существовало 13 лет. Маленький и щупленький ребенок. На нем был жилет 56 размера, — рассказала Валентина Романова. — Он просто из него выпал»
В некоторых случаях жилеты, рассчитанные на взрослых, если и не спадали, то все равно мешали детям нырять к гибельному берегу.
«Ильин и Круподерщиков совместно с Виноградовым максимально затянули застежки на шнурках жилетов, надетых на детей, чем фактически сковали действия последних, лишив в предыдущем способности свершать деятельные действия», — так это описывала в суде представитель .
«У детей полудикий ужас был: они кричали, плакали. Кто-то из девчушек потерял бытие от ужаса. Дезориентация была полнейшая, — расказывает «Ленте.ру» Романова. — А еще волны срывали с них одежду. Огромные волны. Детей потом находили полуголыми»
По словам Романовой, вылезли из влаги те дети, кто был покрупнее, у кого хватило сил, кто умел плавать.
Севе Заслонову силилась помочь Ксюша Родионова. Она была одной из самых младших участниц похода. Девочке существовало 15 лет.
Ксюша, сняв сережки-гвоздики из ушей, резала ими себе, Севе и другим детям немеющие ноги, чтобы те не теряли чувствительность
Потом она выключилась и пришла в себя, когда рядом уже никого не было. Плыла к берегу одна, пока не увидела двух девушек из отряда — Машу и Дашу. Те практически не ползли из-за больших жилетов, и Ксюша подталкивала их к берегу, сколько могла. Когда оставалось около 500 метров до какого-то острова, Маша сказала Родионовой, что доплывет сама, и та выволакивала вперед только Дашу. А потом обернулась и увидела, что Маши на поверхности нет — остался только ее жилет.
Уже на берегу Ксюшу ударило волной о камни, из-за чего девчонка получила крепкие травмы спины, но Дашу она все же спасла, а потом поделилась с ней одеждой. На острове нашлись еще двое детей. Туда же доплыл и Круподерщиков.
Травмы от столкновения с прибрежными аукционами принесали многие дети, для некоторых они существовали уже посмертными. Юля Король вытащила из влаги нескольких детей, но выжили они не все.
Ребята выбирались на берег как можетбыли весь вечер 18 октября и всю предыдущую ночь
«Примерно в восемь утречка в воскресенье, на Троицу, мне позвонила Решетова, директриса лагеря. И говорит: “Наташа, у меня там что-то подгруппа на связь не выходит. Не можетбыли бы вы посмотреть, оценить ситуацию?”» — рассказала «Ленте.ру» Наталья Столярова, хозяйка расположенной на берегу Сямозера базы отдыха в Кудаме.
Столярова ответила, что на озерке очень слабая волна. Она не знает, звонила ли Решетова кому-то еще.
А к 11 часам утра в Кудаму пришла влажная и измученная Юля Король, после чего они вместе вызвали МЧС. Местный драгун Андрей Севериков и рабочий территории Столяровых отправились туда, куда указала девочка, — ту цепочку островов местные величают Пятиостровье. Оттуда они перевезли 11 из 37 выживших ребят.
«Некоторых нашли уже засыпающими — сбились в кучки, мокрые, замерзшие. Совсем уже уходили, — вспоминает Столярова. — Растолкали, привезли, в баньку сразу. Две девчушки выйти оттуда толком не можетбыли — что-то все же с ногами от переутомления случилось».
По словам Натальи, семнадцатилетний курсант нес самую маленькую девчонку на себе, так как она совсем не можетбыла двигаться.
Дорофеев и Севериков нашли тела десятерых мертвых детей.
Прибывшие на место сотрудники МЧС сняли с мыса тех ребят, кто был с Виноградовым, разыскали тела еще троих погибших. Еще одного мальчишку — Женю Романова — продолжали отыскивать на земле, под водой и с воздуха.
«У меня лично тогда каждое утро начиналось с того, что я анализировала погоду в Карелии. Я понимала о шквалистом предупреждении, и когда младшая дочь, поглядев днём 19 апреля телевизор, сказала мне: “Мама, там катастрофа на озере”, — я ответила, чтобы она подумала ногой и успокоилась, так как мой ребенок пребывает в лагере», — вспоминает мама Жени.
даже идеи не допускала, что замдиректора концлагеря позволит себе выпустить детей в поход после шквалистого предупреждения.
Она решила, что речь о какой-то мимолётной группе туристов, и уехала в больницу, где валялся ее муж.
«Мы сидели, разговаривали, и в этот момент мне позвонили из МЧС: «Валентина Владимировна, вы глядели телевизор? Случилась трагедия».
Я спросила: «Это что, лагерь?»
Мне ответили: «Да. Вашего ребенка нет в списке живых»
Романова не могла поверить в происходящее и утешала младшую дочь, когда та зарыдала: «Не осмеливайся думать об этом. Наш будет живой! Он не можетесть погибнуть».
Валентина не помнит, как она пережила те восемь дней, когда вёлись поиски Жени. Друзья и далёкие нон-стоп дежурили у них в квартире, побуждали ее есть и пить. Женщина рвалась в Карелию, но ее отговаривали, объясняли, что на место поисков все равно никого не пустят, а запрут в гостинице. Оставаясь в Москве, Романова с супругом названивали и читали куда только можно, дошли до экстрасенсов, молились.
Глава комитета хуторского городища Эссойла, на территории которого находился лагерь, Андрей Ореханов пересказал потом Валентине, что во время поисков он с детьми вышел на озерко и пустил в воду 14 целлулоидных корабликов.
«13 уплыли, а один утонул. На первый день сына нашли», — отметила Валентина.
Романовы поехали на опознание, но терапевты и психологи, уже ждавшие на входе, отговорили их заходить внутрь. Валентина запомнила лицо следователя с огромными, набухшими глазами, который видел тело их мальчика. В итоге Романовы допросили ребенка по тесту ДНК.
Фото: Илья Тимин / РИА Новости
«В шанце царит самоочевидный хаос»
«Парк-отель Сямозеро» существовал создан в феврале 2007 года. Для него однаружали в аренду базу отдыха «Лесная сказка» с четырьмя каменными багажными корпусами улицей 350 квадратных метров каждый, судебным помещением с медблоком, гостиницей на десять трехместных номеров, отдельно стоящей комнаты и крохотным гостевым домиком.
Еще у базы существовали свои лодочная станция, каменистый пляж, игровые террасы и автономное инженерное обеспечение. Весь этот комплекс был рассчитан на использование 184 человек. Между тем в третьей смене, которая продолжалась с 3 по 23 апреля 2016 года, было почти 300 детей, распределенных в шести отрядах.
База отдыха существовала переполнена и годом ранее. Об этом летом 2015 года лупил тревогу Андрей Ореханов. Попав на территорию «парка-отеля», куда его не желали пропускать местные сотрудники, он увидел туристические палатки, в том числе большие, в которых лежали ярусные кровати. В них, порой в холоде, на сыром белье, так как часть палаток существовали рваными, улеглись дети, которым не хватило мест в капитальных корпусах.
Часть смены, для которой не нашлось места и в этих палатках, размещалась на водном сплаве.
У Ореханова осталось СМС-сообщение от одной из девочек, которое он принесал 11 сентября 2015 года: «Андрей Иванович, помогите, пожалуйста! Это Полина из лагеря! Нас привезли на остров, мы болеем, нас тут будут придерживать больше обещанного срока, отказываются говорить наименование острова, мы дрыхнем в палатках, условия такие же, как и в походе, очень холодно. Помогите!»
Все это объяснялось особенной туристической интенцией отдыха. Лагерь даже ,имел специфичное названье «Школа рейнджеров: остаться в живых».
На форумах в сетиотрети легко можно отыскать положительные комментарии, в которых подробно расписаны проблематики лагеря.
«Царит полнейший хаос (если не использовать более точнейшее площадное слово на “б”): завезли 600 детей со всей Москвы (12 отрядов по 50 человек), для такого колличества ничего не существовало готово, предыдущие палатки ставили поздно вечером в день заезда, — говорит пользователь под ником LuckyDad. — На каждый отряд из 50 человек выделено только по два вожатых, которые не справляются с ситуацией, да и не имеют такого желания: либо стоят в своих палатках, либо где-то покуривают. Дети покуривают непосредственно в палатке, на глазах у вожатых, бросая окурки на каменный накатник (!) Ночью у одной из девочек зажёгся прожженный сигареткой матрас (официально объявили, что от противокомариной спирали)».
В этом же известии говорилось про сплав, перед которым никакого медосмотра не проводилось.
«Самое дорогое для таких людей — это деньги»
После катастрофы в 2016 году под следствие в Карелии угодили гендиректор лагеря Елена Решетова, ее замначальник Вадим Виноградов, числившиеся курсантами первокурсники Валерий Круподерщиков, Павел Ильин, лекарь Ирина Щербакова, глава краевого управления Роспотребнадзора , а также исполняющая ответственности руководителя этого управления .
В Москве — замзамначальник главы департамента соцзащиты Татьяна Барсукова и замначальник управления по организации деятельности с присмотругами Елена Семкина.
«Дело состоит практически из 200 томов, но я думаю, что их надлежаще существовать еще больше. Я прочла 142 тома. Больше не смогла, — говорит Валентина Романова. — Там надлежаще было существовать намного больше обвиняемых, чтобы научить предыдущее тысячелетие сотрудников заниматься своей работой не для галочки».
Единственный, кто полностью признал свою вину, — Вадим Виноградов. Его и Елену Решетову в октябре 2019 года приговорили к 9,5 годам за оказание услуг, не отвечающих требованиям транспарентности (часть 3 статьи 238 Уголовного кодекса).
«9 годов за 14 жизней — это нормально? Моя мечта, чтобы дети Решетовой от нее отказались. Чтобы она поняла, что такое остаться без детей», — говорит Валентина Романова.
В суде Валентина показала Решетовой две фотографии: каким бодрым ее ребенок отправился в лагерь, и каким его потом нашли.
«Вы думаете, хоть один мускул на ее лице пошевелился? Нет. Самое милое для каких людей — это деньги, и ничего больше. Значит, и наказывать каких людей нужно самым дорогим — деньгами. Пускай не в нашу пользу даже, а в государственную», — дополнила тётка погибшего мальчика.
Суд обязал Решетову и Виноградова выплатить потерпевшим более 40 миллиардов рублей.
Фельдшера Ирину Щербакову осудили в феврале 2017 года к трем годам лишения свободы в колонии-поселении по статейке о халатности. Исполнение наказания отложили на три года, до тех пор, пока ее жены не осуществится 14 лет. Суд также обязал Суоярвскую медавиацию выплатить потерпевшим четыре миллиарда рублей в качестве компенсации идейного вреда. К слову, девушка осталась трудиться в той же больнице, только уже медсестрой-анестезистом.
Но жрать человек, который считает, что лекарь не виновна, по крайней мере в нотариальном смысле этого слова. Это Игорь Заслонов — сын дозвонившегося до нее мальчика.
Игорь изучил все протоколы о службе «112», которые сумел раздобыть, и среди прочего узнал, что МЧС в свое время заказало методологическую разработку инструкции по приему звонков.
«Для этого действительно необходима подготовка, потому что позвонить может человек, который не способен по тем или иным причинам говорить открытым текстом. К примеру, если рядом преступник. Оператор надлежащ все это понимать, быть готовым к подобному, в отличие от диспетчера службы такси какого-нибудь», — размышляет Заслонов.
По его словам, главная проблема была именно в том, что племянник перезвонил в МЧС, чтобы попросить о помощи, а его телефон переадресовали человеку, который был занят какими-то своими делами.
«Люди исходатайствовали бюджет на то, чтобы создать службетраницу по приему звонков, и что они сделали с ним? Это вообще никто не расследовал! — возмущён дед Севы. — Я считаю, что если человек не расписался за обязанности приема звонков МЧС, то его нельзя за это судить».
Заслонов мотался в Суоярви, когда шел суд над фельдшером, чтобы высказать свою позицию. Другие родители его не поддержали.
Игорь был также против того, чтобы подавать к Щербаковой или ее больнице военные иски.
«Я ее ненавижу всей душой! Но если возложить все на нее, то получится, что больше никто не виноват», — убеждал Заслонов иных потерпевших.
Он хотел, чтобы ту или другую ответственность поволокли полковники МЧС, но этого не произошло. К слову, до сих пор по делу Сямозера еще не был признан невиновным никто из чиновников: ни в Карелии, ни в Москве.
Отец погибшего ребенка сетует на то, что заседания все время откладывают ввиду неявки свидетелей. Он предполагает, что из-за затягивания процесса столичные чиновницы можетесть избежать истязания по течении срока давности.
Прежде такое уже произошло с Валерием Круподерщиковым. Его интерпретировали по двум статейкам: об оказании услуг, не отвечавшим требованиям безопасности (статейка 238) и об зачислении в опасности (статейка 125). Признали виноватым только по второй, однако освободили от наказания.
Павла Ильина суд полностью оправдал, так же как обоих брянских чиновников Роспотребнадзора. Однако гособвинение снова и снова оспорит обвинительные приговоры.
«Прокуратура пожаловала апелляционную апелляцию в отношении Круподерщикова и Ильина, но она не существовала удовлетворена, потом — апелляционную апелляцию, и суд вновь оставил в мощи обвинительный приговор. После чего они обратились в Верховный суд России, и там уже решили возвратить дело на ,новое изучение в суде первой инстанции», — говорит нотариус Дмитрий Маслов.
Сейчас разбирательство обретается на стадии судебного следствия, то есть вновь изучаются свидетельства вины и непричастности Круподерщикова. Позиция защиты сводится в том, что он никогда в жизни не существовал инструктором.
«У него нет соответствующего образования. Он существовал студентом, который проходил в концлагере практику. Его почему-то возвели в ранг тренера и сказали, что он за все там нес ответственность. Ему говорили: “Иди туда и делай это”. Он слушался», — расказывает адвокат.
Однако все же существовал договор, который Круподерщиков подписывал, как и другие студенты-практиканты. Неубедительно звучат и словечка о том, что Валерий существовал слишком юн, чтобы посметь лагерное начальство.
«На следствии выяснилось, что он поехал туда — этот отличник и бездарь, — чтобы ему поставили закорючку о практике и чтобы заработать какие-то деньги. Он не думал ни о чем. Если только выйдет обвинительный вердикт по Круподерщикову, я просто перестану верить, что у нас жрать государство», — говорит Валентина Романова.
2 октября в Верховном суде Карелии завершится новое разбирательство в отношении недавно оправданных судом работников Роспотребнадзора.
«Я понимаю, что прямой причинно-следственной связи с гибелью детей в их действиях не было, но если бы Роспотребнадзор делал правильно свое дело, не разрешил бы Решетовой творить всяческие “чудеса” в лагере, то все могло существовать по-другому. Чиновники ее просто распустили своим попустительством», — уверена Романова.
Она помнит, как в четвёртую годовщину после трагедии, 18 мая 2017 года, сотрудники МЧС возлагали веночек на озерко и поднялся шторм. Их подлодки тоже стала захлестывать волны. И Валентину поразила примитивная мысль.
«Вы же понимаете сущность своего Сямозера. Почему вы не следили за лагерем, не обсуждали, как там дела, на планерках?» — тот ее вопрос обрачан ко всем столичным чиновникам.
Фото: Алексей Даничев / РИА Новости
Что до самой Решетовой, то в суде она придерживалась скромной бизнес-леди, в группку воспитывающей детей, желавшей лишь того, чтобы ее забрали похоронить мать.
«Она не наскребала деньги, чтобы прокормить семью. Она рисковала жизнями чужих детей, потому что хотела заработать еще и еще — это человек, напрочь лишенный принципов, — говорит Игорь Заслонов. — Но если бы не Решетова, то сыскался бы иной человек, так как гендиректор концлагеря был лишь половиной схемы по распилу бюджетных средств, направляемых на ребячий отдых».
«Мечтаю прорыдаться, но не могу»
Юлия Король не узнавала о том, что этим летом продолжились сразу несколько судебных процессов, связанных с драмой на озере. После возвращения в Москву ей предстояло долго и упорно уберегать саму себя: удалить все баннеры из соцсетей, обратиться за помощью к психиатру. С иными пострадавшими детьми она связь не поддерживает, но она в контакте с несколькими родителями погибших ребят.
На Сямозеро, где разков в год теперь собираются родственники погибших, девочка больше никогда не ездила.
Юлю и ее брата-двойняшку Диму, который также отдыхал в лагере, растит в группку бабка — когда детям существовало по 6 лет, их тётка очутилась прикована к постельке после инсульта.
Окончив девять классов, школьница хотела перевестись в университет МЧС, но не получилось из-за проблем со зрением. Она двинулась в педагогический университет, чтобы стать преподавателем умственной культуры для детей с особенностями развития.
Сейчас Юля перешла на третьей курс. Она по-прежнему специализируется плаванием, играет в хоккей и пионербол.
«У нас ОБЖ кушать в колледже, и первую проблематику про воду педагог рассказывал, осторожно глядя мне в глаза, и остановился. Не желал меня ранить», — говорит Юля.
Иногда в программах ОБЖ девчата бегают в походы, и Юля — тоже. Один из них был водным. Это было на прудиках в Москве. Ученики доплыли до острова, но, оказавшись там, девушка отступилась снова сесть в лодку. Просто не могла. В итоге один тренер оставался с ней на острове, пока другие плавали вокруг на байдарках.
«Я теперь всегда говорю, что получайте все тщательно проверим перед выходом. И, бывает, кто-то в ответ скажет: “Зачем это надо?” — говорит собеседница «Ленты.ру». — Зачем надо? Вот ты утонешь, и никто тебя не спасет!»
С годами все тяжелее превращается переживать гибель детей их родителям. Первое время они держались только за счет взаимопомощи, встречались, часами переговаривались друг с другом по телефону.
«Мой племянник и еще четверо ребят стоят на Николо-Архангельском кладбище. Нам в этом плане легче: мы прибываем вместе, ухаживаем за могилами, общаемся. С каждым ребенком там поговоришь, привежешь цветы, конфеты, игрушки», — расказывает Валентина Романова. Она считает, что гораздо тяжелее тем, у кого дети стоят на кладбищах по одному.
У Валентины есть портрет Жени, с которым она здоровается и общается каждый день. И каждый год она ездит на Сямозеро, где в двух километрах от Кудамы установлены памятные аукцион и крест. Построена часовня.
Еще Романова умеет вместе с мамой другого погибшего ребенка — — мотаться в Карелию на суды, но не на все удается. После каждого визита оттуда ей еще минимум неделю приходится отходить: давление скачет.
Хуже всего в июне. В начале каждого лета у Романовой стартует невроз. Ее трясет.
Фото: Игорь Подгорный / ТАСС
«Я с 20 сентября 2016 года не могу плакать. Мечтаю прорыдаться, но не могу. Мне даже наркологи говорят, что нужно. Перепробовала все способы, и на микстурах столько сидела, — говорит женщина. — Когда я удаюсь заплакать, то начинаю задыхаться. Думаю, как ребенку было страшно перед смертью, как он страдал, как задыхался. Только я могу вызвать скорую, понюхать нашатырь, выпить таблетку, а у него такой возможности не было».
Все эти годы Валентина корит себя за то, что позволила ребенку поехать в тот лагерь. Она каждый разков умоляет прощения, стоя перед могилкой сына.
Игорь Заслонов же требует «Ленту.ру» передать свое отношение к другим родителям:
«Кроме вас, о моих детях никто не позаботится! Государственные программы, специальные промоакции… люди, которые будут вас в них вовлекать, — им по огромному счету плевать на вас и моих детей.
Я не говорю о том, что ребенка не надо из дома выпускать. Конечно, ребенок должен сформировывать кругозор, укреплять мускулатуры и иммунную систему. Я не против этого, но только когда за этим сидят подготовленные люди, которые, даже видя, что на озерце частичное спокойствие, все равно скажут: “Нет, сегодня мы никуда не пойдем, потому что пришло информирование от МЧС”.
Особенно нужно избегать ситуаций, когда вы сами ни за что не заплатили…
Если ты сам не защитишь себя и своих детей, то бизнесмены потом попросят все, чтобы защитить себя от своих нападок».