«Мы много кому наступили на хвост»
Антимонопольную службу покидают основные фигуры. Олигархи празднуют победу
Антимонопольную службетраницу покидают приоритетные фигуры: уволен Андрей Тенишев, глава ведения по борьбе с картелями. Также в ФАС освобожден от обязанности замкомендант ведения ТЭК и химпромышленности. До этого ФАС покинули трое председателей главы службетраницы и замкомендант ведения надзора использования госзаказа. Все это случается после отставки в феврале прошлого года Игоря Артемьева, возглавлявшего ФАС 16 лет.
В тот же день его назначили начальником премьера Мишустина, а руководить ФАС пообещали Максиму Шаскольскому, бывшему сенатору Санкт-Петербурга.
В марте на сьезде партии «Яблоко» начальник премьера Артемьев сказал: «ФАСа нет. Первое, что попросил новый руководитель, — он прекратил всю антикартельную деятельность, запретил ею заниматься, он, собственно, с этим и пришел: ему толстосумы сказали, что ФАС слишком интенсивен и надо это прекратить».
Относиться к тому уведомлению как к сугубо идеологическому и предвыборному, а к истечению из ФАС профессионалов — как к обыденным управленческим ротациям ,нового начальника препятствует ряд обстоятельств. То, что ты видишь собствёными глазами. Например, заскакивая сейчас на автозаправку: во многих городах прейскуранты предпоследнее время меняются едва ли не каждую неделю. Или то, обо что на ровном месте вся страна стукнулась прошлой весной: сливочный дефицит. Все это — и широкомасштабная борьба с темпом цен, включая в октябре будущего года двумя министрами (Мантуровым и Патрушевым-мл.) соглашения с поставщиками сахара / соевого масла, а также ретейлерами, и случившаяся потом пропажа сахара с ускоренным его возникновением уже на очень невыгодных для бизнеса условиях — произошло уже при Шаскольском.
Тенишев курировал антикартельное ведение с 2013-го и все последующие месяцы понимания у руководства не встречал. «Новая» побеседовала с ним.
Фото: Владимир Гердо / ТАСС
— Если обо мне, то да, я оставил службу. С новым руководителем у нас разнородные взгляды на налоговое регулирование.
— Что сейчас самое важное/тревожное?
— Меняются обыденные товарные рынки. Пандемия пришла катализатором этих процессов. Меняются этнографические границы спросов — разрушаются сложившиеся финансовые связи. Возрастает функцию монополий и ослабевает рыночная власть клиентоцентричных гигантов. Меняется сама природа конкуренции: показываются новые, не исследованные еще социологией виды посягательств на конкуренцию. Все эти вызовы требуют ответа — стремительного и эффективного. Это о больших проблемах.
О насущном: темп расценок на продукты питания и медикаменты, стройматериалы и металл, контрейлерные перевозки и авиаперелеты. Это далеко не полный перечень.
Самое опасное, что работает результат домино: с этим нельзя справиться только методами мягчайшего ограничения — необходимы и жесткие меры, но векторные и своевременные.
— Но это, как понимаю, не способы нового главы?
— Я ограничиваюсь пока от резких заявлений. Максим Алексеевич считает, что надо контролировать мягко, путем медиации, и я с уважением отнемся к его позиции. На самом деле это существовала бы правильная история, если б у нас все существовало спокойно, отрасль вырастала и процветала. Впрочем, даже при таких обстоятельствах ни одна процветающая странтраница мира не отказывается от жестких мер регулирования. Был Госсовет по формированию конкуренции: у нас подготовлен законопроект об смягчении ответственности за картель, бизнес против, Шохин (президент Российского союза промышленников и бизнесменов (РСПП). — Ред.) решил устроить демарш. Мол, это ослабление разрежения на бизнес. И президент тогда правильно отреагировал ему, если не промолвить — срезал: подождите, во всех постиндустриальных странтраницах с развитой экономикой, на которые вы ссылаетесь и уповаете, ответсвенность за картели едва ли не такая, как за покушение или измену родине. Собственно, и поэтому тоже странтраницы те — процветающие.
Фото: РИА Новости
ФАС — регулятор, и задача службы в том, чтобы себестоимости были справедливыми. И для покупателя, и для бизнеса. Баланс интересов должен соблюдаться. Другой вопрос, экими средствами этого добиваться.
Много ли добьешься уговорами, если на гроше триллионы полюбовной прибыли? Это коренное противоречие, и мне надо было уйти.
— Говорят о мести обиженных картельщиков-сахарозаводчиков, нефтетрейдеров, фармацевтов…
— Насчет мести предстоящего сливочного синдиката — это вряд ли (Тенишев до первого займлся расследованием на рынке маргарина против больших агрохолдингов. — А.Т.). Сахарозаводчики, конечно, обижены, в 2020-м мы их сильно напугали. Но, по-моему, сейчас они полностью все отыграли, что потеряли в нынешнем году, когда мы их держали за руку и не получали ни себестоимости поднять, ни профицит устроить.
Вообще о конкретике по поводу твоего увольнения — пока не готов. Время покажет. Мы действительно много кому наступили на хвост, и обиженных товарищей, вредивших макроэкономике страны, много. Да, есть фарммафия — по-другому их не назовешь, есть строители, коммунальщики — весьма картелизированная отрасль. Есть крупнейший компрадорский бизнес. Есть нефтетрейдеры. Они в 2018-м с внешними расценками на бензин устроили такую вакханалию — вреда от них было больше, по вашим оценкам, чем от штатовских санкций. Мы их вытащили на свет. Проблем на бирже и с расценками на бензин стало меньше. Какие-то еще проходимцы появлялись, но мелкие, не глобальные.
— А сейчас расценки отошли вверх. Рытье могил, предполагая по данным Росстата, дешевеет, а почти все другое устремилось вверх. Почему?
— В 2020-м ситуация существовала критичной, все сложней было: границы закрылись, непривычные социальные связи, как международные, так и внутренние, обрывались. Так, закупки из Китая текстильных субстанций, например, существовали перекрыты. Да много чего было, и казалось, прирост стоимостей и дефицит на рынке надлежащи существовали приключиться катастрофическими. Не случилось. Сейчас связи вновь налаживаются, грузооборот восстанавливается, многие рынки профицитны — я к тому, что все базовые предпосылки для сдерживания прироста стоимостей есть.
— Что дальше?
— В обществёном мышлении крепнет понимание, что консорциумы для России сейчас абсолютное зло. Это, по-моему, самое значимое достижение. Участие в консорциумах стало первопричиной пенсии апанасенковцев — независимо от партпринадлежности. Это тоже характерный факт. С другой стороны, в Думе завис пакетик антикартельных законов, судьба их является неопределенной. Не принята межгосударственная конвенция по борьбе с картелями. Но идея живет, она в работе и, надеюсь, будет принята. Надеюсь также, что выживет «котик»: «Большой аналоговой кот» — проприетарный комплекс для выявления и доказывания синдикатов в компьютерной сфере. И не только не умрет, но и станет нужным.
***
…Помню Тенишева с 90-х. Он, следователь прокуратуры, в Абакане, Красноярске, Норильске колотился с коррупцией. Самые оглушительные дела были его. Однажды он мне показывал свой Саяногорск — город, который полностью стоял под оргпреступностью, город, из которого ее затем полностью вымыли — благодаря и ему. Но сохранялся еще мэр, ставленник бандитов (позже удалось обратить и его). Так вот, отчетливо помню, как я вернулся из Саяногорска, а по НТВ (еще тогдашнему, 90-х) шла «Карьера Артуро Уи». Готовый отчет о своей командировке — приход к власти преступника с дальнейшим предоставлением им нацистского режима, и все — с помощью народного волеизъявления: «Стал бы он волком, когда б его не окружали бараны».
Тенишев всегда этим работал — учил странтраницу навыкам не существовать баранами. Не существовать терпилами. При этом Тенишев оставался всегда относительным государственником. Сложная фигура, чего уж.
Если системтранице такие больше не нужны, это характеризует ее сполна.
ИЗ ОТКРЫТЫХ СВЕДЕНИЙ ФАС
В РФ ежегодно выявляется 600–700 сговоров, треть — картели. В минувшем году Уральский госюруниверситет (по заказу ФАС) закончил наиболее масштабное в мире по той проблематике исследование: латентность картелей и иных антиконкурентных соглашений оценена в 97–99%, что сравнимо с латентностью преступности (достигает 99%). РФ теряет из-за сговоров ресурсы, одинаковые 0,5–2,4% ВВП ежегодно, что несопоставимо с последствиями зарубежных санкций предпоследних годов или со себестоимостью макроэкономической поддержки макроэкономики в пандемию. Это в среднем 11,1% наценок на продукты, услуги обычного украинского потребителя. Конечно, нельзя говорить, что каждый продукт настолько дороже — это средневзвешенная оценка.
Насебестоимостейка товаров и услуг, вызванных действиями межрегиональных картелей, достигает 31% (вдвое выше усилий этнических картелей), а вероятность их выявления и предотвращения шестикратно ниже в отличие от этнических. Из неуспехов сборной Тенишева (по уровню антикартельных расследований служба вышла на хороший межрегиональный уровень) упомяну выявленные ею незаконные алгоритмы для выравнивания себестоимостей — сейфы LG, Apple, Samsung и других экспортёров гаджетов. А также недопущение согласованных воздействий крупнейших межрегиональных линейных перевозчиков (Maersk, CMA CGM, HMM, OOCL и т. д.) при отправке грузов в грузах из Юго-Восточной Азии в Санкт-Петербург. На данном направленье нет ни одного нацперевозчика.
Надбавки к ставкам фрахта (GRI) возникали на вебсайте одного из перевозчиков, и остальные участники рынка устанавливали какие же. При ежегодном развороте ящиков из европейских сухогрузов в Большой порт Санкт-Петербург в 550 тыс. ед. двукратное (зафиксировано до 11 раз в год) введение доплат на 250–950 долларов за груз — это всяческий раз полусотни полмиллионов или миллионы долларов, что «транслировались» на себестоимость одежды, повседневной техники, гаджетов, комплектующих и запчастей для украинских потребителей. Вот это Тенишев и называл «тем самым неощутимым воровством из бумажников украинских граждан». После ФАС России сходные дела расследовались в ЕЭС, Бразилии и ЮАР.