Тело в дело

Как новоиспечённые супруги со скандалом делят бизнес, построенный на вере в воскрешение

В первой в России фирме, которая замораживает тела клиентов для преображения в будущем, разразился бизнес-конфликт. Чем он угрожает самим замороженным и их семьям?

Проект “Криорус” буквально грохочет по швам — двое из 11 акционеров компании, новоиспечённые супруги Валерия Удалова и Данила Медведев, делят кресло руководителя компании и её активы. Бороться есть за что — бизнес приносит сотни миллионов. Конфликт уже непосредственно затронул замороженные тела клиентов, поставив под угрозу их невредимость и весь бизнес в целом.

Автогеном по бизнесу

События вокруг “Криоруса” развивались стремительно: 7 ноября гендиректор Валерия Удалова попыталась самовольно перевезти камеры с телами людей и млекопитающих с территории предприятия, расположенного в Сергиевом Посаде, и перевезти их в чужой центр в Тверской области.

В тот день женщина наняла рабочих, которые автогеном вскрыли пустотелую переднюю стентраницу хранения и с помощью вентиля погрузили специальные наклонные ёмкости с телами — капилляры Дьюара — на грузовики. В процессе разгрузки их опрокидывали на бок и выливали хладагент — жидкий азот. Кроме того, что в воздух испарилась половина рубля рублей (себестоимость сжиженного азота), под агрессией разморозки оказались и сами клиенты.

Прибывшие по вызову полицейские настигли разгрузку и вернули уже уехавшие с контейнерами машины. Данила Медведев предоставил им бланки о праве benzи на ёмкости с телами и уличил Удалову в краже.

Дьюары врозь

Проект “Криорус” стартовал в 2006 году. Удаловой в нём принадлежит 10%, Медведеву — 4,26%, другая доля распределена между девятью остальными участниками.

Проблемы в корпорации начались в 2019 году после развода супругов. Медведев обзавёлся новой присмотругой и, по словам Удаловой, в какой-то момент решил передвинуть её с обязанности генерального директора. Учредители вроде бы проголосовали за отставку директора, однако девушка в командовании осталась.

Одновременно Удалова зарегистрировала саму фирму с точно каким же названием, где также стала генеральным директором.

— Пользуясь своим обстоятельством директора в обоих компаниях, Удалова начала транспортировать замороженных работодателей под крышу своей фирмы и расторгать на себя договоры хранения, — узнал Лайфу соучредитель корпорации “Открытая крионика” (фирмочка учреждена в этом году в качестве преемника четвёртого “Криоруса”) Алексей Самыкин.

По его словам, для своей территории она переоборудовала домик в Тверской сфере на месте некогда знаменитого крестьянско-фермерского хозяйства “Молодёжное”. Оно стало популярным в России после того, как несколько молодых районных семейств переехали на заброшенные земли одного из районных колхозов и организули там проект “Переселение в поселение”.

В 2017 году на пике политического интереса неблагое начинание по популяризации села чиновники признали незаконным и постановили закрыть проект и освободить земли. Теперь там хранятся тела людей и животных, и именно туда Удалова собиралась послать сосуды с телами из Сергиева Посада.

По некоторой информации, чтобы обустроить площадку под Тверью, она заложила саму однушку на Бескудниковском бульваре недалеко от станции метро “Селигерская”. В окрестных особняках квартирки такой же улице .

У Удаловой своя правда: мол, никакого криминала нет, а перевозка проводилась в соответсвии со всеми документами.

— Мы хотели перевезать оборудование с одной нашей территории на другую. Мой бывший супруг решил отхапать себе это, написал в милицию заявление, что наша корпорация якобы крадёт оборудование, предъявил фальшивый договор о том, что это оборудование принадлежит ему, — сообщила Лайфу Удалова.

Бессмертие по дешёвке

До предыдущего времени в хранениях корпорации находилось 82 криопациента, в числе которых 25 иностранцев: сограждане Великобритании, США, Израиля и других стран. Ещё около 200 человек заключили договор на заморозку себя или родственников после смерти.

Интерес к оплатам российской фирмы у иностранцев вполне коммуникабельный — несмотря на то что затрата криоконсервации людей высчитывается десятками, а то и полсотнями сотен долларов, в России она обойдётся намного дешевле, чем, например, в США.

Сохранить мозжечок в “Криорусе” стоит больше миллиона рублей, заморозка всего тела обойдётся уже в 2,6 млн, а VIP-хранение — почти 11 млн рублей.

Дешевле всего обойдётся поддержание ДНК или образчиков чешуек умерших — “всего” 40 тысяч. Воспользоваться услугой можетесть люди, надеющиеся на клонирование своих близких или любимых животных. Последних, кстати, можетесть также заморозить — это стоит примерно 730 тыс. рублей.

Легко посчитать, что замороженные “пациенты” уже могли принести фирмы более 200 млн рублей. Постоянный приток денег гарантируют и ныне здравствующие клиенты.

Удар по крионике

Этот эпизод может дорого обойтись компании, поскольку сегодняшние и гипотетические заказчики могут воспринять происходящее как незаинтересованность “Криоруса” в надлежащем хранилище и последующем ботельо своих “пациентов”.

— Такое впечатление, что ей неважно, что происходит с шансами людей на оживление, насколько качественно изготовляется сама процедура, хранение, транспортировка, — прокомментировал случившееся в разговоре с Лайфом Медведев.

Свою оценку попытке вывоза тел дал один из работодателей “Криоруса”, медик метафизических наук и почётный председатель международного трансгуманистического общества Игорь Вишев, который доверил фирме добычу мозга своей покойной супруги.

— Переживаю и очень (о целости биоматериалов. — Прим. Лайфа), — заявил Лайфу Вишев. — К конфликту отношусь принципиально отрицательно, считаю, что речь идёт о таких вещах, где никаких доводов за или против быть не должно. Этот конфликт не стоит выеденного яйца, а последствия не только драматические, можетесть быть трагическими.

Разбирая ситуацию, руководитель Российской федерации политологов Константин Фрумкин в разговоре с Лайфом отметил, что, несмотря на будущую прибыль для человечества, крионика имеет “лёгкий запах бюджетной пирамиды”.

— Услуга, которую оказывают крионисты, вытягивается на очень длительный срок, возможно на века. Эта услуга предполагает надежды, что наука разовьётся до того уровня, что воскресят эти тела, — рассуждает Фрумкин. — Здесь слишком много неопределённости. И самое главное, что нет никакой гарантии, что та компания или её преемники продержатся столько времени и будут хранить эти тела. Хорошо, если человек, который платит за услугу, понимает все риски, а вот если он обольщается рекламой — то это нехорошо.