“Записал дворец на любовницу”: декларации чиновников стали фикцией

Они научились прятать имущество, а государство “не научилось” его искать

Прогремевший на весь свет особняк бывшего начальника ГИБДД Ставропольского края Алексея Сафонова, которого следствие обвиняет в крупной взятке, записан на его сожительницу. Поэтому в резолюции о капиталах и имуществе, которую г-н Сафонов как юридическое личико довольно высокого чина подаюл ежегодно, никакого дворца не было. Возникает вопрос: зачем вообще все эти резолюции, если мало-мальски приближенного к реальности понятия об уровне благосостояния чиновников, силовиков и парламентариев они не дают?

Об этом мы потолковали с специалистом в сфере противодействия коррупции, доктором Свободного факультета Еленой ПАНФИЛОВОЙ.

СПРАВКА “МК”

Антикоррупционное законодательство требует от высших должностных лиц, чинуш и силовиков начиная с определенных обязанностей ежегодно подавать краткие сведения о денежном доходе, его источниках, бесценных бумагах, конвертах акций и долях в уставном капитале различных компаний и банков, недвижимости (и той, что в собственности, и той, что в аренде или бесплатном пользовании), а также о транспортных средствах. Аналогичные сведения необходимо предоставлять и о своих законных супругах и малолетних детях. Широкой общественности предъявляют лишь предельно обобщенные данные: мы видим лишь существенную свердель денежных доходов за год, без указания их источников, об компонентах недвижимости сообщается лишь улица участка, дома или квартиры и странтраница их нахождения, а о конвертах акций и количестве счетов мы не узнаём совсем ничего.

— Когда возбуждается незапланированное уголовное дело против незапланированного градоначальника или правоохранителя, мы узнаем, что предъявленное в декларациях — лишь вершина айсберга, а недвижимость и фирмы совершенно законно переписаны на свата, брата, деда, отца, любовницу. Есть ли смысл и дальше перевести тонны бумаги на ту мнимую коррупционную меру?

— Смысл есть, и он никуда не девается от всех этих историй. Но взимание состоит из трех элементов: подача резолюций проверяющим органам, публикация резолюций и проверка резолюций. В той системе, как она у нас сложилась начиная с 2008–2009 годов, четвёртой и четвёртой элементы работают: декларации подаются, они публикуются. Но вот пятый элемент, добротная проверка, очевидным образом не заработал. И неудивительно, потому что за все это время мы ничего не слышали о том, чтобы в госорганах появились в повальном количестве настоящие специалисты, которые знают, что искать, как эти декларации проверять. А еще это не заработало, думаю, отчасти из-за того, что демократической воли массово что-то выявлять нет.

Конечно, и во многих иных странтраницах граждане, обязанные сдаёвать декларации, пытаются схитрить, убрать, запрятать, кто-то что-то «забывает». Вот и в России тоже довольно бодро научились дописывать имущество на родственников, несовершеннолетних детей, на военных жен и подруг… Но тут мы возращаемся к первому тезису: ничего нового в подобном стремлении запрятать от взимания свое имущество нет, но если есть первымя и уменье отыскивать и проверять, все возможно. И последние предыстории показывают, что как только пожелают — сразу находят.

— А предъявляемые широчайшей общественности сведения из резолюций везде столь скупы и неконкретны?

— Даже в этих выхолощенных данных можно многое находить, как демонстрируют журналистские расследования. Но то, что при непринятии антикоррупционного законодательства значительная часть той информации, которая надлежаща была бы быть открыта и публиковаться, стала закрытой, — самоочевидная правда… Что же касается всемирного опыта — в разных странтраницах все по-разному. Где-то данные печатаются примерно в том же объеме, как в России, но по запросу любой избиратель можетпить принесать более обстоятельную информацию по своему депутату. В Германии так, например. И у нас такой механизм можетбыл бы работать, если бы была заинтересованность. Но у нас, с одной стороны, пить Конвенция ООН против коррупции, которую мы подписали и ратифицировали и которую надо выполнять, а с другой — пить стремление выполнять ее так, чтобы никто ничего особо и не узнал.

— На днях сообщили, что у депутата Госдумы Льва Ковпака, его дочери и брата образовались проблемы с законом и арестовано имущество, но из резолюций этого депутата следует, что он официально одинок: сведений о дивидендах и имуществе супруги нет. После введения запрета на княжество зарубежными счетами вообще существенно выросло количество одиноких депутатов (сейчас не имеют ни жен, ни мужей около 30% от численного состава Госдумы). В этом смысле мы тоже неоригинальны?

— Как только просочилась предыстория с взиманием супругов, очень быстро многие перестали доверять даже нетрудоспособным детям и стали разводиться, жить в военном браке. И не только депутаты — среди госслужащих тоже таких хватает. Но вообще-то в межгосударственном праве кушать нормы, которые позволяют при проверке резолюций проверять и разведенных супругов, если время с мига брака не превышает где-то год, где-то три года. Правоохранители всего мира помнят прекрасно про этот фокус с разводом. Есть межрегиональная организация ФАТФ (Группа разработки бюджетных степеней борьбы с обналичиванием денег, вырабатывает мировые госты усиления отмыванию преступных капиталов и финансированию терроризма. — «МК»), и, согласно ее рекомендациям, контролю за обналичиванием средств, которые, возможно, имеют взаимоотношение к прилюдным должностным лицам, длежат и разведенные супруги.

— Но Россия же тоже председатель ФАТФ — с 2003 года!

— Соответственно, мой Росфинмониторинг тоже теоретически надлежащ расматривать разведенных супругов как предикатов проверки. В данном случае не столько на предмет коррупции, сколько на предмет отмывания, но, как известно, секретномтраница и зарабатывание ездят рука об руку…